Минск, 80-е… начало
1980 год, мне 16 лет, осень… Мы с моим четвероногим другом стоим возле здания Республиканского клуба служебного собаководства ДОСААФ в Минске. Я с замиранием сердца наблюдаю за проведением занятий по дрессировке служебных собак. Работают несколько пород: немецкие (восточноевропейские) овчарки, шотландские овчарки, эрдельтерьеры, боксеры.
Как же мне тогда было интересно смотреть на них! Смотрел и тоскливо вздыхал. Вздыхал потому, что моей собаке – кобелю «немецкой овчарки» по кличке Дик, путь на занятия в клубе был заказан. Дика я приобрел за 25 рублей на «Сторожевке» (кто помнит, был в Минске такой знаменитый «Птичий» рынок минского масштаба в районе Комсомольского озера).
Собаке катастрофически не хватало экстерьерного роста, на груди сияло белое пятно, естественно, без родословных документов… Клубные правила в те времена были очень жесткими, заниматься дрессировкой под руководством инструктора и быть членами клуба могли только владельцы породистых собак. Что нам с Диком оставалось? Только стоять, смотреть за действиями инструктора, его учеников и запоминать, запоминать…
Мы с Диком осенью 1980 года в Минске
Все увиденное затем повторялось нами на тихом пустыре. Со временем Дик стал прекрасно дрессированным и дисциплинированным, но… вход в клуб для нас был все равно закрыт. Однажды во время одного из таких «клубных походов» я услышал оживленный спор дрессировщиков, в котором несколько раз прозвучало слово «военка».
Так я узнал о новом для себя виде спорта с собаками – летнем военизированном многоборье. Но и туда нам с Диком путь был закрыт, участвовать в соревнованиях имели право только собаки служебных пород с родословными.
Благодаря активным занятиям легкой атлетикой моя страсть к «собачьему» спорту немного сглаживалась. Но мечты о нем глубоко запали в душу.
Лето 1981 года. Наступила пора подготовки к поступлению в институт. Так как мои активные занятия легкой атлетикой к этому времени насчитывали уже более 5 лет, то выбор ВУЗа был однозначным.
После успешной сдачи вступительных экзаменов я был зачислен в число студентов Белорусского государственного института физической культуры. Началась напряженная учеба, продолжились активные тренировки, участия в соревнованиях, сборы и постоянные разъезды.
Дик вырос, продолжал радовать нас прекрасным воспитанием и отсутствием проблем в содержании, кроме одной – я не успевал давать ему ту нагрузку, которую он получал раньше. Конечно, родители в мое частое отсутствие регулярно с ним гуляли, без внимания он не оставался, но все это было не то.
В один из моих кратковременных приездов домой я встретился с моим другом Анатолием Уткиным, милиционером-кинологом районного отделения милиции Минска. Разговор состоялся долгий, содержательный, для меня немного грустный. Анатолий прекрасно знал уровень подготовки моей собаки.
Его служебная собака на тот момент находилась в преклонном возрасте и уже не могла качественно выполнять служебно-боевые задачи. Списание собаки в связи с утратой рабочих качеств неуклонно приближалось. В общем, Анатолий убедил меня, Дик ушел служить с ним… Жалко, конечно было до слез, но я утешал себя тем, что Дик и Анатолий знали друг друга давно, а пес мой относился к нему хорошо.
Так оно и получилось, их совместная служба «состоялась».
Пинск, знакомство с Боем, Радой, Артой и Сергеем…
Наступил 1985-й – год окончания института и активной спортивной карьеры. Я женился, был направлен на работу в районный отдел народного образования Пинска (небольшой город в Брестской области, примерно 200 тыс. населения, неофициальная столица белорусского Полесья). Началась работа тренера по легкой атлетике и преподавателя физической культуры в школе. Жил я в семье родителей моей супруги, оба они были педагогами «с большой буквы», поэтому в своевременных и квалифицированных советах с их стороны мне, молодому специалисту-педагогу отказа не было.
До сих пор перед глазами стоят эти прекрасные края, незабываемая атмосфера белорусского Полесья, задушевные рассказы моего тестя Валентина Николаевича о природе, охоте и рыбалке, и, конечно об охотничьих собаках. Сам он был заядлым охотником (кандидатом в мастера спорта по стендовой стрельбе), рыболовом, судьей-экспертом по легавым охотничьим собакам.
Рядом с домом в саду стоял вольер, в котором жил его помощник и напарник по охоте – великолепный по красоте и рабочим качествам курцхаар (немецкая гладкошерстная легавая). Звали этого рослого и мускулистого красавца Боем. Познакомившись с этой собакой, я вновь почувствовал, что эти прекрасные животные снова активно входят в мою жизнь, сердце взволнованно забилось, нахлынули воспоминания… В одной из бесед я спросил у тестя: «Николаевич, почему ты очень редко выпускаешь Боя из вольера на прогулку, а если и выпускаешь, то только в пределах сада?».
На этот вопрос тесть глубокомысленно ответил, хитро прищурив глаз: «Не для города и развлечения эта собака, а для серьезной работы! Нечего ему на всякую ерунду отвлекаться, пусть дома сидит, силы копит, будет ему время на охоте оторваться…». Но я не сдавался и в итоге упросил его разрешить мне тихим зимним вечерком совершить прогулку с Боем по окрестностям, естественно, на поводке.
Первая «прогулка» с Боем
Поверьте, мне есть о чем вспомнить до сих пор. Даже любителям экстрима я бы такого не пожелал. Повезло нам, что время уже было позднее и город практически пустой. Тому, кто не встретился нам на пути во время этой славной «прогулки», очень повезло… Сразу же после выхода за калитку Бой рванул вперед с такой силой, что у меня мгновенно онемела рука, сжимающая поводок, и мы «поскакали». Мимо с огромной скоростью проносились заборы, ворота, дома, припаркованные автомобили… (любители современного каникросса, никогда с такой скоростью не бегали). Через некоторое время мы буквально влетели в парк. Здесь пыл моего питомца несколько ослаб, вскоре он почти успокоился.
Я получил «заслуженную награду» в количестве нескольких минут на раздумья по поводу своей скользящей обуви, пока «охотник» сосредоточенно что-то обнюхивал в сугробах и периодически с каким-то своим особым собачьим «шиком» поочередно поднимал высоко вверх задние лапы. Боя мне было откровенно жалко, он так хотел все вокруг обнюхать и «пометить», что пришлось повторять весь его «прогулочный» маршрут, скользя за ним на поводке, иногда смеясь, иногда по настоящему злясь, сопровождая процесс выражениями яркой ненормативной лексики.
Сколько бы этот «выгул» продолжался, никому неизвестно, так как Бой все подаваемые мной команды попросту игнорировал, сила у него была неимоверная. Я порхал за ним, как мотылек вокруг лампочки, надеясь только на то, что собака немного устанет, силы мои были уже на исходе. Вскоре появилась надежда, что Бой наконец-то удовлетворил все свои азартные потребности, накопившиеся во время его длительного вольерного заточения.
В голове уже возникли мысли о том, как с помощью поводка каким-то образом скорректировать маршрут «интеллигентной охотничьей собаки» (кстати, именно так характеризуется курцхаар во многих литературных источниках) в сторону дома, но… вдалеке на аллее парка показался силуэт мужчины с двумя крупными собаками на поводках. Я до последнего надеялся, что Бой их не заметит (тесть предупреждал, что ко всем другим собакам, независимо от половой принадлежности, Бой относится весьма агрессивно).
Увы, этот вечер был точно не мой! Бой вскинул вверх свою огромную коричневую голову, со вкусом втянул носом крепкий морозный воздух, оглянулся на меня с явно издевательским выражением «лица», словно задавая немой вопрос: «Ну что, брат, поскачем?». Но я был готов!!! Поблизости от нас расположилось популярное детское развлекательное деревянное сооружение под названием «избушка на курьих ножках», с крыльцом и с виду прочными перилами.
К этим спасительным перилам я быстро «заземлил» Боя, быстро обмотав поводок вокруг них на несколько оборотов. Рывок моего «интеллигента» в сторону мирного прохожего и его собак был поистине чудовищным, раздался громкий треск, мне показалось, что рвется поводок, но крепкое снаряжение советского производства выдержало.
К сожалению, «не устояли» перила… Благодаря усилиям «немецкого интеллигента», перила медленно, но уверенно отрывались от крыльца и уже были готовы пуститься в путь за «охотником», но вдруг веселый разрушительный процесс мгновенно прекратился. К Бою подбежали те самые две собаки, сопровождавшие одинокого прохожего. Это были очень красивые немецкие (восточноевропейские) овчарки примерно одинакового годовалого возраста, черного и зонарно-рыжего окраса. Я приготовился к самому худшему, но Бой принюхался и с бешеной скоростью завилял своим коротеньким хвостом.
Хозяин собак подошел нам и, поздоровавшись, добродушно поинтересовался о том, что мы здесь творим. Незаметно завязалась беседа, во время которой собаки вели себя очень приветливо, мой «шалун» каким-то чудом вывернулся из ошейника и стал приплясывать, наслаждаясь обществом действительно «интеллигентных немцев-восточников» «Девочку» черного окраса звали Артой, зонарно–рыжего — Радой, их хозяин назвался Сергеем. Тогда я еще не мог предположить, что все мои кинологические события в Пинске будут непременно связаны с этим прекрасным человеком, практически моим ровесником, а в дальнейшем незаменимым помощником и единомышленником.
Именно Сергей рассказал про Пинский клуб служебного собаководства, где проводятся занятия по различным видам дрессировки и военизированному многоборью со служебными собаками. Сердце мое вновь учащенно забилось: «вот оно!». Я не думал о том, что у меня нет служебной собаки, что понадобится время на ее подготовку, главное, я был готов!
Сергей Криминский с Артой, г. Пинск 1986-й год
Узнав, что Бой не моя собака, а я только пытаюсь «выгуливать» его, Сергей предложил: «Бери у меня Раду и начинай тренироваться, собака способная, все у вас получится…». Как оказалось, мама Сергея работала в охране крупной базы, для охраны которой применялись немецкие (восточноевропейские) овчарки. Количество собак руководство решило сократить. Накануне нашего знакомства Сергей привел Раду домой, собираясь определить ее дальнейшую судьбе при помощи руководителя клуба Григория Копелеса.
Содержать двух собак в своей однокомнатной квартире Сергей физически не мог ( в сентябре 1985 года он приобрел в клубе щенка немецкой овчарки Арту, о которой я упоминал выше). Я обещал подумать над его предложением и вместе отправиться в клуб. Кстати говоря, в тот памятный январский вечер 1986 года мне еще раз повезло: Сергей великодушно согласился проводить меня домой. Добрались мы к заветной калитке на удивление спокойно, Бой не отходил от двух «подруг», постоянно заигрывая с ними.
(Продолжение здесь)
